Тихая революция

Пока крупные корпорации чаще на слуху, именно заводы среднего масштаба – от машиностроительных цехов на Урале до пищевых комбинатов в Сибири – поддерживают стабильность цепочек поставок, замещают дефицитный импорт и предлагают рынку современные качественные продукты. Их вклад не стоит недооценивать: на конец 2023 года малый и средний бизнес (МСП) обеспечил 21,7% ВВП России – рекордный уровень за шесть лет​. В секторе МСП насчитывается свыше 6,5 млн активных компаний, причем ведущими направлениями стали производство (обрабатывающая промышленность), наука и технические услуги​

Государство отмечает, что «малые и средние компании проявили большую гибкость, чем крупные, адаптировались к новым реалиям, активно занялись импортозамещением и ищут новые рынки, в том числе за рубежом»​. Такой «тихий фронт» промышленников не только выдержал потрясения 2020–2022 годов, но и превратил их в возможности для роста. Ниже – как именно средние предприятия сделали экономику устойчивее, на примерах ключевых отраслей и регионов.

Испытания 2020-х: проверка на прочность и гибкость

Период 2020–2025 годов выдался для промышленности экзаменом на прочность. Сначала пандемия и локдауны 2020-го нарушили логистику и спрос, затем последовали беспрецедентные санкции 2022 года и исход иностранных компаний. К марту 2023-го из России ушли около 62% компаний из недружественных стран; из 300 крупнейших иностранный фирм (с выручкой >1 млрд руб.) свой уход завершили 183​.

Освободились рыночные ниши, и именно отечественный бизнес стал их заполнять. Средние предприятия проявили завидную живучесть: они быстрее перестраивали цепочки поставок и налаживали выпуск аналогов дефицитных товаров. В 2022–2023 годах общая зависимость российского производства от импортных компонентов сократилась почти в полтора раза​ – во многом вынужденно, из-за разрыва прежних связей, но это создало стимул развивать локальных поставщиков.

Причем процесс импортозамещения – пусть не мгновенный, но поступательный – затронул прежде всего среднее звено промышленности. По данным исследований, 45% предприятий МСП ощутили острую потребность заменить зарубежные комплектующие после 2022 года; среди производственных фирм таких было 60%​.

Как показал опрос Промсвязьбанка, 76% малых и средних компаний, столкнувшихся с проблемой импорта, уже сумели найти замену – частично российскую, частично через новых иностранных партнеров​. Причем почти половина требуемых материалов и деталей замещена на отечественные аналоги. Остальные нашли новых поставщиков за рубежом: около 30% МСП переориентировались на производителей из Азии – прежде всего из Китая и Турции​. Лишь 13% предпринимателей прибегают к параллельному импорту, а совсем не смогли заменить критичные импортные позиции около 11% компаний​. Эти цифры впечатляют: еще годом ранее, в 2022-м, более 60% промышленных предприятий вообще не находили внутренних альтернатив импортным поставкам​. Теперь ситуация начала меняться – «тонкое место» экономики постепенно укрепляется за счет внутренних резервов и новых внешних связей.

Разумеется, процесс не обходится без издержек. Эксперты отмечают, что ускоренное импортозамещение порой носит вынужденный характер: где-то пришлось вовсе отказаться от отдельных компонентов, снижая технологический уровень продукции​. Но в целом средние промпредприятия доказали свою адаптивность. Они быстро переобучили персонал под новые задачи, оперативно вложились в доступное оборудование (пусть и не всегда самое передовое), а главное – сохранили производство и трудовые коллективы. Многие заняли освободившиеся ниши: например, после ухода западных брендов локальные мебельные фабрики и текстильные производства резко нарастили выпуск. В 2023 году производство мебели в России выросло на треть, до 67 млн изделий в год (≈600 млрд руб. в денежном выражении)​ – во многом благодаря средним фабрикам, оперативно заменившим IKEA и других ушедших игроков. Похожая картина и в легкой промышленности: региональные предприятия одежды, обуви, бытовой техники заполнили полки товарами, пусть и не такими раскрученными, но доступными и все более качественными.

Средние бизнесы оказались тем самым гибким слоем экономики, который взял удар на себя и смягчил шоки. К началу 2025 года их роль только возросла. По данным Минэкономразвития, вклад МСП в ВВП достиг 34,5 трлн руб. – максимума с 2018 года​. Государство стимулирует этот сектор льготами и госзаказом, видя в нем драйвер дальнейшего роста. А сами «середняки» выходят на новый уровень – осваивают технологии, ранее доступные лишь гигантам, расширяют линейки продукции и даже начинают экспортировать свои решения в дружественные страны.

Машиностроение: локомотивы, станки и лифты своего производства

Машиностроительный сектор – одна из сфер, где роль средних предприятий особенно заметна. Исторически российское машиностроение во многом зависело от импорта станков, комплектующих, электроники. Санкционные ограничения стали вызовом: например, в судостроении выяснилось, что не хватает отечественных корабельных двигателей и навигации, в автопроме остановились конвейеры иностранных марок, а в производстве промышленного оборудования освободились ниши западных фирм. Заполнить эти пробелы принялись в том числе компании среднего масштаба.

Например, когда международные лифтовые бренды приостановили поставки, на авансцену вышли отечественные производители лифтовых компонентов. Сегодня порядка 80% комплектующих для лифтов российского производства – от кабин до электроприводов​. Ряд позиций освоили именно средние заводы: так, Кизлярский электроаппаратный завод (Дагестан) наладил выпуск датчиков открытия дверей лифтов, закрыв потребности крупнейших лифтостроителей России и Беларуси​. Другая отечественная компания запустила производство систем обеззараживания лифтовых кабин – технология, востребованная после пандемии​. В итоге отрасль не только избежала паралича, но и нарастила локализацию до невиданного ранее уровня, превратив проблему в стимул к развитию.

В станкостроении и промышленном оборудовании средние предприятия тоже стали героями импортозамещения. Хотя полностью заместить высокоточные станки пока сложно, наши заводы взялись за «малые» узлы и агрегаты. За последний год отечественные промышленники сумели заменить примерно треть импортного оборудования отечественным (оценка Forbes). Особенно заметен прогресс в нефтегазовом машиностроении и металлургическом оборудовании. Так, рост внутреннего спроса на трубы для нефтегаза подтолкнул развитие трубных заводов: сейчас импорт в производстве газопроводных труб не превышает 1,5% (для сравнения, десять лет назад зависимость измерялась десятками процентов)​. В нефтехимии отечественные фабрики освоили выпуск насосов, компрессоров и теплообменников. Пример – ростовская компания «НАТЭК-Нефтехиммаш», основанная в 2016 году: она выпускает теплообменные аппараты, промышленные кондиционеры и газоочистительное оборудование. В 2024 году «НАТЭК» увеличил выручку на 51%, превысив 265 млн руб., а прибыль удвоил​. Для предприятия среднего размера это серьезный рывок, достигнутый благодаря замещению импортных аналогов на отечественном рынке.

Автомобильная отрасль пережила шок в 2022-м, но сейчас на ее обломках вырастают новые проекты, зачастую среднего масштаба. В регионах запускается отверточная сборка техники из дружественных стран. Так, в Брянской области в 2023 году наладили крупноузловую сборку китайских легких грузовиков – местный завод заполнил нишу, образовавшуюся после ухода части западных брендов​. Хотя поначалу там использовали иностранные машинокомплекты, со временем возможна локализация отдельных узлов.

Тем временем традиционные российские автозаводы, как ПАО «КАМАЗ», загрузили заказами сети местных смежников: десятки средних предприятий Татарстана и соседних регионов производят для КамАЗа кабины, оси, электронику взамен прежних импортных поставщиков. Такой пул региональных заводиков стал тылом, на котором держится выпуск отечественных грузовиков и автобусов в непростых условиях.

Отдельно стоит отметить железнодорожное машиностроение. Импортные локомотивы и вагоны давно не поставлялись, но зависимость была в компонентах – тормозных системах, электронике. Сейчас отраслевые НИИ и частные фирмы среднего размера активно восполняют эти пробелы. Российские заводы наладили выпуск большинства узлов для локомотивов – от тележек до дизель-генераторов. Появляются и инновации: в 2023 году сообщалось о создании отечественного пресса для штамповки деталей локомотивов и авиасамолетов​, разработке систем автономного хода для троллейбусов​ и других hi-tech решений на базе российских предприятий. Все это – признаки того, что средний бизнес больше не боится браться за сложные технологии.

Конечно, полный суверенитет в машиностроении еще впереди. Эксперты прямо говорят: пока что удается заместить «небольшие, локальные компоненты» и решать точечные задачи, а о полном отказе от импортных средств производства говорить рано​. Но факт в том, что без деятельного участия сотен средних заводов прогресс был бы невозможен. Они стали теми самыми винтиками, без которых не заработала бы большая машина экономики.

Химия и материалы: свои пластики, краски и сырье для производства

Химическая промышленность – еще одно поле битвы, где средние предприятия обеспечивают стратегическую устойчивость. Санкции перекрыли поставки множества химических компонентов: от специализированных пластиков и композитов до пищевых добавок и фармацевтических субстанций. Крупные химические гиганты (Сибур, «ФосАгро» и др.) – лишь часть отрасли; вокруг них действует сеть средних и малых химзаводов, часто региональных, которые гибче реагируют на запросы рынка.

После 2022 года в разных уголках страны стартовали новые химические производства. В Подмосковье, например, холдинг «Союзнаб» в 2025 году запустил первое в России производство криогранулированных заквасочных культур для сыроделов​ – ранее такие закваски приходилось закупать в Швейцарии. Теперь отечественные сыровары получают ключевой ингредиент локально. В Ярославской области предприятия осваивают выпуск лакокрасочных материалов, заменяя импортные краски на собственные – с учетом потребностей автопрома и строительства.

Особенно показателен пример спецхимии для потребительского рынка. Например, в 2024 году стало известно, что масла группы «Газпромнефть-СМ» (т.н. белые масла) смогут заместить до одной трети импортного сырья в косметической индустрии России​. Речь о специальных маслах-основах, используемых при производстве кремов, шампуней и прочей косметики: раньше их во многом импортировали, теперь же отечественное производство нарастило объемы и качество до требуемого уровня. Это пример синергии крупной нефтянки с потребительским сектором: нефтекомпания дала технологию, а многие средние предприятия-переработчики по всей стране (включая заводы бытовой химии и косметики) стали ее покупателями, обеспечив себе стабильный локальный ресурс.

Фармацевтика тоже претерпела перестройку цепочек. Доля российских препаратов на рынке превысила 60%, и не последнюю роль здесь сыграли региональные фармфабрики среднего масштаба, наладившие выпуск генериков и активных веществ. Например, в Татарстане и Калужской области появились производственные линии по субстанциям для антибиотиков, которые раньше ввозились из Индии и Китая. Государство стимулировало программу «Фарма-2030», и бизнес ею воспользовался: новых небольших фармпредприятий зарегистрировано десятки, они активно участвуют в импортозамещении медикаментов.

Наконец, строительные материалы и упаковка. Эти сегменты обеспечивают фундамент для других отраслей, и в них наблюдается всплеск активности средних бизнесов. Татарстанский кластер химии расширил выпуск полимерных труб, пленок, композитов для стройки. В Московской области выросло производство упаковки для пищевой продукции и напитков, заместив импортную тару​. По оценкам, выпуск упаковочных материалов в РФ в 2023 году вырос на 15–20%, в том числе благодаря запуску новых линий на средних предприятиях, ориентированных на пищпром и фарму.

Многие регионы России исторически сильны в химпроме – от Татарстана и Башкирии до Пермского края. И именно они сейчас становятся точками роста. Эксперты отмечают, что санкции изменили географию развития: вместо прежних автосборочных хабов (Калуга, Ленобласть и др.) новыми лидерами промышленного подъема стали территории с масштабной модернизацией и азиатскими инвестициями​.

К примеру, Амурская и Иркутская области получают импульс за счет проектов в топливно-энергетическом комплексе и нефтехимии, Татарстан – за счет своего мощного кластера химии и машиностроения, Московская область – благодаря росту пищевой и стройиндустрии​.

Это подтверждается статистикой: в регионах с оборонно-промышленной специализацией и глубокой переработкой импортозависимость минимальна (в Тюменской области, ХМАО и ЯНАО – менее 3% затрат на импорт. А вот там, где реализуются новые проекты с привлечением зарубежного оборудования, зависимость временами даже выросла – например, модернизация металлургического завода в Вологодской области потребовала импортных станков, временно подняв долю импорта в расходах региона​.

Тем не менее, общий тренд ясен: идет смещение промышленной активности в регионы с более глубокими переделами и внутренним спросом, что требует подготовки кадров и создания новых производственных цепочек на местах​. Средние предприятия – естественные «жители» этих региональных кластеров – становятся связующим звеном между крупными инвестпроектами и локальной экономикой.

IT и технологии: цифровой рывок среднего бизнеса

Отдельного внимания заслуживает сфера информационных технологий (IT), которая хотя не всегда ассоциировалась с промышленностью, но в 2020-х стала ее неотъемлемой частью. Уход западных IT-вендоров (Microsoft, Oracle, SAP и др.) мог парализовать многие производства из-за отсутствия софта и сервисов. Однако российский рынок IT отреагировал взрывным ростом числа новых компаний и продуктов. Число аккредитованных в РФ IT-компаний к концу 2022 года выросло в семь раз – до 28 тысяч (по данным Правительства, цитируемым СМИ)​. В 2023 году развитие продолжилось: хотя темп регистрации новых IT-фирм несколько снизился, количество новых программных продуктов выросло на 31% за год​ и оказалось почти в 6 раз больше, чем в 2019-м​. К концу 2023-го в реестре отечественного ПО числилось 6932 компании-разработчика и 18,5 тыс. отечественных программ​– значительная часть из них созданы малыми и средними предпринимателями.

Что это дает промышленности? Прежде всего, появление отечественных решений для управления производством, складом, бухгалтерией, инженерного софта – всего того, что раньше закупалось за рубежом. Например, в сфере промышленной автоматизации активно продвигаются российские системы мониторинга и управления технологическими процессами, ПО для станков с ЧПУ, замена импортных PLC-контроллеров. Крупные предприятия теперь вынуждены работать с отечественными интеграторами – а это часто компании средней руки. Они берут на обслуживание ИТ-инфраструктуру заводов, внедряют российские ERP и CAD системы. За два года резко вырос спрос на услуги отечественных IT-фирм: многие средние разработчики получили крупных заказчиков, о которых раньше могли только мечтать.

Наконец, аппаратные технологии. В условиях ограниченного импорта электроники государство стимулировало производство элементной базы и гаджетов. Интересно, что и здесь средние компании не остаются в стороне. Свежий пример – свердловская группа LIGA: производитель интерактивного оборудования из Екатеринбурга объявил в 2025 году о запуске линии по выпуску собственных планшетов и ноутбуков​. Компания планирует построить завод площадью 7000 кв. м и к 2027 году производить до 150–180 тыс. устройств в год на базе отечественного (или дружественного иностранного) процессора​. Продукция будет ориентирована и на розничный рынок, и на госпоставки для школ, ведомств. Проект LIGA – один из десятков подобных: в разных регионах (Татарстан, Москва, Новосибирск) создаются технопарки, где средний бизнес собирает компьютеры, серверы, системы хранения данных, средства связи, используя как свои наработки, так и кооперацию с партнерами из Китая, Тайваня, Белоруссии. Таким образом, формируется параллельный контур технологической независимости.

Разумеется, все проблемы враз не решить. В высокотехнологичных отраслях зависимость от импорта еще остается: к примеру, отмечен даже рост зависимости в сфере «информации и связи» на 2,1 процентных пункта после 2022 года​ – видимо, из-за массовой закупки китайского телеком-оборудования взамен западного. Тем не менее, критического провала не произошло: интернет работает, заводы не остановились, переходный период проходит сравнительно успешно. Российские IT-СМБ сумели за короткое время предложить рынку массу альтернатив – от офисных программ до систем кибербезопасности – и бизнес их поддержал рублем. Более того, около 20% российских компаний уже вышли с продукцией на новые зарубежные рынки (Ближний Восток, Азия, Латинская Америка) в рамках «антисанкционного дрейфа» экономики​. Многие из этих экспортеров – именно средние технологические фирмы, гибкие и амбициозные.

Точки устойчивости: как «середняки» укрепили экономику

Рассматривая мозаичную картину по отраслям, нетрудно заметить общую канву: средние промышленные предприятия стали точками устойчивости, на которых держится экономическая система в шторм эпохи. Они связали воедино разорванные логистические нити, подхватили эстафету у ушедших игроков и не дали многим рынкам просесть.

Пищевая индустрия – яркий пример: после введения продэмбарго еще в 2014 году и нового санкционного витка в 2022-м именно средние агропредприятия и пищевые фабрики по всей стране обеспечили продовольственную безопасность. Россия практически полностью обеспечивает себя основными продуктами питания, причем качество растет. От Калининграда до Алтая появились десятки сыроварен, мясных деликатесных производств, пекарен и кондитерских фабрик, которые предлагают достойную альтернативу импортным деликатесам. Не случайно эксперты отмечают: наибольших успехов в импортозамещении среди готовой продукции добились пищевое производство, фармацевтика, мебельная отрасль, упаковка, автопром и ж/д машиностроение, а также оборудование для нефтедобычи​ – перечень, почти полностью состоящий из сегментов, где доминирует средний бизнес.

Средние предприятия теперь во многом удерживают цепочки поставок. Большая корпорация сегодня редко работает в одиночку – вокруг нее сеть из десятков подрядчиков. Если раньше ряд критичных узлов поставлялся из-за рубежа, то теперь на их место встали отечественные производители второй эшелон. Они не всегда крупные: наоборот, часто это завод на пару сотен рабочих где-нибудь в Челябинской или Самарской области, который взялся выпускать подшипники, насосы, датчики или микросхемы по спецзаказу. Так формируются новые кооперационные связи. В итоге крупные флагманы опираются на крепкое среднее звено, а регионы получают работу и налоги.

Важно подчеркнуть: речь не о автаркии любой ценой. Российские компании продолжают интегрироваться в мировые цепочки – но теперь акцент сместился на дружественные страны и на внутренние резервы. Это диверсифицировало риски. Если завтра закроется тот или иной внешний канал, у бизнеса уже есть план B. Устойчивость экономики измеряется именно этим – способностью пережить шоки без коллапса. В 2022 году многие боялись остановки заводов, полок магазинов без товаров, техногенного отката назад. Но «страшилки» не сбылись во многом благодаря тому, что десятки тысяч предпринимателей по всей стране тихо делали свое дело: искали новых поставщиков, перестраивали логистику через Восток, осваивали выпуск новых продуктов. Кто-то быстро перешел на китайские комплектующие, кто-то модернизировал старое оборудование, чтобы выжать из него максимум, а кто-то купил бывший иностранный бизнес и продолжил под новой маркой.

Конечно, не стоит идеализировать: часть продукции пока уступает западным аналогам по качеству, а себестоимость могла вырасти. Некоторые проекты реализуются с помощью китайских технологий, а значит, зависимость просто сместилась в сторону Азии. Тем не менее, прошло достаточно времени, чтобы судить: российская промышленность не рухнула, а адаптировалась. По оценкам РАНХиГС, уже к концу 2023 года производственная импортозависимость страны сократилась почти в 1,5 раза​. А в оборонно-промышленных регионах – оплоте многих средних заводов – она упала до считанных процентов (в Свердловской области до 1,47%​, тогда как ранее там было >13%). Это прямое свидетельство того, что критически важные технологии удалось локализовать.